36
На бетонных полах, врываясь в незашторенные окна, лежало солнце. Голые стены, казалось, высоки и влажны, а мебели почти никакой. Сидели за старинным дубовым столом (ножки в виде львиных лап топорщились в обильных складках красной скатерти, и столовое серебро было таким же старинным, как этот стол), сидели на высоких узких стульях с резными спинками и из тонких дешевых стаканов пили зеленое молодое вино.
– Вы, я вижу, строитесь? – спрашивала Ли (она сидела довольно прямо, но рука ее со стаканом была расслаблена).
– Строимся! – согласился веселый хозяин.
– Но почему здесь, в Абхазии? Вы ведь грузин!
– Среди врагов интереснее! – подошла женщина. Он чуть подвинулся, давая поставить перед собою тарелку с мясом. – Жизнь чувствуешь острее, когда живешь среди врагов.
Пересказывая последовательно происшедшее с ними, не потеряв в своем рассказе ни одной убитой собаки и начисто упустив тему повара и пропавшей девушки, Ник расслабился. Он сознательно подавал случившееся как жаркий южный сон. Он начисто исключил в рассказе обычную логику и последовательно присваивал каждому движению, каждому слову и шагу только логику сновидения.
– Белые рубашки! – сказал Арчил и подмигнул заговорщически Ли. – Правда красиво? – Ник вопросительно взглянул на хозяина дома. – Простите, Николай, продолжайте. Просто, белые рубашки... Меня это немножечко задело...
Блондинку звали Наташа. Наташа прямо на купальник надела черную длинную мужскую рубашку и застегнула ее на все пуговицы. Она ходила, пританцовывая босыми ногами по свежеструганным лестницам и бетонным полам, и говорила глуховатым, воркующим голосом. Вторая девушка, оказавшаяся в доме, называла себя Дарьей Петровной и была моложе Наташи лет на пять. Она также была одета в мужскую рубашку поверх купальника, но на ногах ее были резиновые пляжные тапочки. Для себя Ник определил девочек, как дешевеньких шлюшек из Санкт-Петербурга, развлекающихся на югах.
На стол подавала Наташа. Дарья Петровна только щурилась и поправляла рукой волосы при появлении на скатерти каждой новой тарелки.
Все это выглядело довольно мило, но все это немного раздражало Ли. Ник почувствовал легкую неприязнь матери к происходящему.
– Я хотел бы понять! – совершив над собою усилие и запив кусок мяса вином, сказал он. – Можно я спрошу?
– Да, пожалуйста... – Арчил развел по-актерски голыми мускулистыми руками. Он сидел за столом по пояс голый, и солнце красиво обрисовывало всю его развитую мускулатуру, причем в одной его красивой руке была зажата вилка с гербом, в другой нож. – Спрашивайте! – он улыбался, он, наверное, всегда и всем вот так открыто, нагло улыбался без тени радости в глазах. – В этом доме дозволяются любые вопросы.
« Как же он?.. Как он может?!. – подумал Ник. – Как он может улыбаться и кушать после всего, что я ему рассказал... Смерть они понимают как-нибудь иначе, что ли? »
– Вот все эти смерти... – сказал он. – Все эти убийства... Мальчишки в белых рубашках, утопленники!.. – краем глаза он заметил, как чуть поморщилась Ли. – Зачем? Это кровь такая горячая, или есть какая-то невидимая снаружи национальная идея... Зачем столько смертей?
Наташа фыркнула в кулачок, так, будто он сказал что-то неприличное, и демонстративно полила из маленького серебряного соусника красной густою смесью свой кусок баранины.
– Идея всегда есть... – весело сказал Арчил. – Как же без идеи... И кровь горячая, тоже верно. Где идея, там и кровь.
– А может быть, наоборот? – осторожно перебила его Ли. – Где кровь, там и идея?
– Может быть и так, – Арчил подмигнул весело Нику. – Вам просто не нужно об этом думать, молодой человек.
– Почему не нужно думать?
– Потому, что у вас очень-очень красивая мама! И я хотел бы выпить за нее! – он поднял полный, тяжелый от зеленого вина, чуть вспотевший стакан. – За женщину!
– За женщин! – нарочито поправил его Ник.
– Верно, молодой человек! Именно, за женщин!
Пустой стакан грохнул в середину стола, и хозяин, широко раскинув руки, одним движением обнял сразу обеих девушек.
- Клянусь! - весело крикнул он. – Никогда их не продам! Никому! Ни за какую сумму! Они самое драгоценное, что есть в нашей жизни.
« О чем это он? » – удивился Ник, но оставил вопрос при себе.
– Вот вы строитесь... – сказала Ли, похоже чуть опьянев после очередного тоста. – Но где все?.. Где же строители? Ну, эти, – она глупо улыбалась, – ну, эти каменщики-плотники... – она большими глазами смотрела в веселые глаза хозяина. – Глупости говорю. Мне, наверно, нужно в море, что ли, окунуться.
Но на море отправились позже, часа через три. Солнце уже клонилось к самой воде и отражалось в ней, высвечивая на иссиня-черной поверхности огромный тупой угол. Тут же возле стола девицы с хохотом скинули мужские рубашки и переоделись в длинные шелковые платья. Пошли впятером.
Дом стоял на краю деревни, и до моря от него было метров двести, не больше. На ходу Ли расстегивала свою прозрачную кофточку.
Ник, обернувшись назад на деревню, полную могил, чуть задержался, и Арчил оказался рядом с матерью. Ник посмотрел на их фигуры. Они замерли на фоне сверкающего тупого угла. Он не услышал слов.
– Не лезьте в это дело! – сказал Арчил, на лету подхватив сброшенную кофточку.
– Почему?
– Вы не поймете! – сказал Арчил. – Вы не отсюда...
Демонстративно Ли дернула головой, показывая глазами на девиц. Девушки под шелковыми зонтиками чинно вышагивали по песку, они перешептывались, и в легких порывах ветра разлетался их глупый смех.
– Дурочки, – сказал Арчил, – пустышки... За них мне не больно.
– А за меня больно? – удивилась Ли. – Мы знакомы всего несколько часов, и вам уже, видите ли, больно...
Белые туфли на высоких каблуках не давали девицам двигаться по песку быстро. Широкие светлые платья раздувало свежим вечерним ветром, а красные, грубо очерченные губы раздражали и в полутьме.
– Зачем так шикарно? – спросил Ник, нагоняя их. – Я чего-то не понял?
– А так страшнее! – Даша изобразила большие глаза. – Люблю бояться красиво!
Ли пробовала ногой воду.
– Хорошо!
– Теплая? – спросил Арчил, опускаясь на песок.
– Почти горячая. – Ли скинула юбку и, подняв руки, собирала волосы в узел. – Вы всегда так живете?
– Да!
– Почему же нельзя мне?
– Потому, что я здесь родился, а вы никогда не научитесь относиться к смерти спокойно.
– Почему? Я не боюсь смерти.
– Чужой?
– Чужой или своей, какая разница? – она уже медленно входила в воду. – Честное слово я не понимаю!
– Обернитесь! – другим голосом сказал Арчил, и это выглядело как приказ. Ли обернулась. – Посмотрите на деревню... И попробуйте представить себе, сколько стволов сейчас смотрят на нас из этих окон.
rus 
deu 
вернуться
к предыдущей
читать
следующую