На календаре было одиннадцатое января две тысячи двести сорок четвертого
года, когда в середине дня в окно, наглухо заложенное ставнями, негромко
постучали. Квартира Рашида находилась на седьмом этаже, и только в кошмарном
сне могло привидеться, что действительно постучат в окно.
Рашид Измаил только что вернулся в свою спальню, и на теле еще сохранялась
легкая боль от остреньких сладких поцелуев скромницы Жанны. Недовольно
он повернулся на спину и прислушался. После паузы стук повторился.
"Наверное, какой-то предвыборный трюк, - подумал Рашид. - Наверное,
во все окна во всем городе стучат. А когда я подойду и спрошу, кто там,
мне по секрету шепотом назовут фамилию одного из одиннадцати кандидатов
в президенты. Все-таки завтра выборы".
Лениво он сполз с постели, расстелил коврик и помолился. Не помогло.
В ставни опять постучали.
- Кто там? - спросил сонно Рашид.
- Откройте окно. Впустите меня, - прошептали снаружи. - Это Иван Лопусов.
За мной гонится патруль. Если вы теперь же не откроете, они возьмут
меня, и я вас выдам.
Капитан шагнул через подоконник в невыносимо ярком сиянии искусственного
солнца, и втянул за собою длинную веревку, на которой, оказывается,
висел.
- Мы вынуждены прятаться на кровлях, - пояснил он, складывая пыльную
веревку кольцами посреди маленькой уютной спальни. - В доме есть чужие?
Капитан снял защитные очки и перчатки. Он выглядел очень усталым. Синяя
военная форма казалась черной. Она вся была в угольных следах.
- Никого. Жены спят, - Рашид пожал плечами. - В комнате для гостей сутенер
один. Эдуард засиделся у меня, настал день и я решил оставить его. Больше
никого нет.
- А тарелочка, как я понимаю, из той самой комнаты графа Алтуфева? Интересная
тарелочка. - Лопусов прошелся по спальне, оставляя на желтом ковре черные
отпечатки своих ног, и протянув руку, кончиками пальцев дотронулся до
фарфоровой тарелки. - Вы, Рашид Аристархович, действительно отмеченный
Богом человек, - сказал он. - Мы ждали вас больше ста лет. Но на такую
удачу даже и не рассчитывали. Вы знаете, что это такое? - Ноготь капитана
чиркнул по медальону на груди пастушки, по монограмме. - Не знаете?
Рашид отрицательно покачал головой, он все еще не мог проснуться. Он
все еще не мог осознать, что его спокойной счастливой жизни по чужим
документам пришел конец.
- Мы искали подземную комнату все последние пять лет, - сказал Лопусов.
Он присел в кресло и закурил сигару, - Монограмма на медальоне - это
ключ к спасению, - он говорил медленным голосом очень уставшего человека.
- Не исключено, что при помощи этой монограммы, нам удастся, наконец,
уточнить формулу и укрепить солнечный фильтр. Вы понимаете, что это
значит?
Сквозь черные клубы дыма Лопусов вопросительно смотрел на Рашида.
- Это значит, что нам удастся избавиться от посевов. Но как? Причем
здесь я?
Иван Лопусов положил сигару на край туалетного столика и постучал пальцем
в свой висок.
- Вы, Рашид Аристархович, - сказал он медленно, - единственный человек
на земле, в мозгу которого прижился ЛИБ. Вы можете управлять, и вы можете
спасти человечество...
- Не понимаю! - резко оборвал его Рашид. - Прибор в моей голове способен
воздействовать только на земные организмы... - он с трудом скрывал свое
раздражение. - И даже это не совсем так. ЛИБ не работает. Я не умею
им управлять. Я не знаю, как им пользоваться...
Лопусов смотрел на него задумчиво.
- Конечно, конечно, вы не знаете! Пока не знаете! Прошу вас, успокойтесь,
Рашид Аристархович. Я уверен. У вас все получится. Поверьте, у вас получится!
- Завтра, между прочим, выборы, - сказал после продолжительной паузы
Рашид и, осторожно взяв чужую сигару, затянулся. - В каком смысле получится?
- спросил он. - Что вы имеете в виду?
- Тише! - Лопусов приложил палец к губам. - Прошу вас, говорите тише,
нас могут подслушивать.
На боку у капитана висел армейский пистолет, и достаточно было Ивану
Лопусову вытащить оружие и выстрелить в самую середину стены, обитой
голубым шелком, все могло бы сложиться совсем иначе. Пистолет капитана,
в отличие от пистолета Рашида, принесенного из прошлого и теперь завернутого
в надушенный платочек и лежащего в верхнем ящике туалетного столика,
был заряжен разрывными пулями. Правильный выстрел, уж наверное, снес
бы полголовы Эдуарда Разина.
Далеко не случайно задержавшийся на день сутенер как раз в эту минуту
прикладывал к теплому шелку маленькое ухо и морщился. Он все хорошо
слышал, переборка была совсем тоненькая, но ухо колола собственная серьга.
Через час Иван Лопусов вынужден был покинуть квартиру Рашида. Проскочить
незамеченным до одной из бетонных опор и подняться наверх можно было
лишь в перерыве между двумя дневными зачистками города.
Веревку Рашид Измаил спрятал на антресоли.