Два изображения рельефных гор, наложенные одно на другое

Внизу не хватало, наверное, двадцати, двадцати пяти ступенек, и пришлось прыгнуть.
Оказавшись посреди улицы сидящим на асфальте, Рашид увидел прямо перед собою стеклянную будку. Будка была освещена изнутри, но постовой, на счастье, куда-то отлучился.
После долгого спуска, а в целом он прошел, наверное, несколько тысяч бетонных ступеней, у Рашида кружилась голова. Прохожих на улице было немного, но он все-таки привлек внимание. Женщина в лиловой накидке, выставив вперед руку, показывала на него длинным пальцем. Наверное, он выглядел нелепо. Вокруг раздавались откровенные смешки, но никто даже не остановился.
С ужасом глянув вверх, на бетонную стену, беглец из прошлого, хромая, постарался отойти от нее подальше. Он немного подвернул ногу, и первые шаги давались с трудом.
На секунду задержавшись возле зеркальной витрины большой кондитерской, Рашид Измаил всмотрелся в свое отражение. Среди неподвижных манекенов, по-семейному разрезающих праздничный торт, будто колыхался призрак в перепачканном комбинезоне: кобура на боку, сумка через плечо, взгляд затравленного зверя, руки в крови. Он мало чем походил на красавца шофера, еще несколько дней назад водившего лимузин мэра Москвы.
Неприятно удивили Рашида и сами манекены в витрине. Манекены были точно такие же, как и сто лет назад, но сто лет назад они двигались, повторяя одно и тоже круговое движение, а теперь были совершенно неподвижны.
Подволакивая ногу, Рашид Измаил шел по улице. Было ровно восемь часов вечера. Он сверил ручные часы, чуть не стоившие ему жизни, с часами на одном из зданий.
Все вокруг было хорошо освещено. Как никогда ярко в Москве горели оранжевые и белые фонари. Редкие прохожие поворачивали головы, но особого интереса он больше ни у кого не вызвал. Вероятно, его комбинезон по покрою соответствовал обмундированию какой-нибудь воинской части, а отсутствие лычек в вороте можно было разглядеть только с очень близкого расстояния.
Все вокруг знакомо: сладкие запахи ночи, разноцветные металлические шторы на окнах, потрескивание автомобильных выхлопов. В глубине московских дворов типовые детские качели и магнитные песочницы с голубым и серебряным песком.
С шелестом мимо прокатил тяжелый полупустой электробус на огромных колесах. Рашид даже отметил номер маршрута: четырнадцатый.
Он знал, что прошло более ста лет, и не мог в это поверить. Это был тот же самый город. Утрачены только какие-то незначительные детали. Так, будто на старый орнамент положили свежую контурную кальку. Он находился совсем недалеко от Тишинского рынка. Невероятно, но город не переменился, если не считать, конечно, того, что он что полностью ушел под землю.
Осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, Рашид Измаил разглядывал прохожих. На мужчинах все те же узкие двубортные пиджаки с радиопуговицами, работающими одновременно на семи эфирных каналах, узкие зеркальные штиблеты на тонкой магнитной подошве, батники разнообразных расцветок, брюки клеш с асимметричным разрезом и ремни из змеиной кожи с литыми позолоченными пряжками. На женщинах легкие полупрозрачные платья без всякого пояса, белье в обтяжку, кричащими расцветками проступающее сквозь платье, и деревянные туфли на каблуках-стабилизаторах.
Значительно отличались разве что прически двадцать второго столетия. Всего два варианта: голый припудренный череп с торчащим посередине вживленным тепловым электродом, либо огромная прическа - типа башня из слоновой кости. И то и другое сто лет назад назвали бы верхом пошлости.
Деревьев, может быть, во дворах стало побольше, и начисто исчез новый храм во славу Ахана возведенный возле Тишинского рынка. Но здания вокруг все те же, по крайней мере, фасады. Лепнина, чугунные изгороди, железные двери на подъездах.
На месте храма было пусто, и возвышался строительный забор.
В голове Рашида стояла тишина. ЛИБ, неожиданно включившийся там, наверху, в бетонной пещере, здесь внизу, в городе, опять перестал действовать. Никаких чужих мыслей, никаких чужих пожеланий, хотя головная боль больше не возвращалась, и ухо слышало.
Устроившись на тихой скамейке, Рашид Измаил, проверил свое оружие, не хватало только одного патрона в барабане, потом снял ботинок и долго массировал в ладони свою покалеченную ногу.
Фонари начали постепенно гаснуть. Вероятно, скоро должны были включить общее освещение. Прокатила по улице патрульная машина, ее синяя мигалка озарила все вокруг мертвенным светом. Город быстро опустел. Становилось душно. Манекены в витринах зашевелились.
"Нужно пойти и сдаться властям, - решил он. - Я землянин, меня не должны депортировать. Если, конечно, не существуют какие-нибудь ограничения на путешественников во времени. Навряд ли. При таком обилии пришельцев, каждый коренной землянин должен быть на вес золота. Сколько нас здесь, подлинных хозяев земли, если брать даже последние двадцать веков? Ну, миллиардов двадцать пять, тридцать. В масштабе солнечной системы просто ерунда - горсточка риса на дне тарелки. Пойду и сдамся. Получу документы, встану на военный учет, устроюсь на работу, куплю жену!.."
Размышляя таким образом, он не обратил внимания на человека в синей форме, офицера-танкиста, замершего у стены на другой стороне улицы. Не отрываясь, офицер смотрел на Рашида и, когда беглец из прошлого поднялся со скамьи, последовал за ним.
Спешить было особенно некуда. Прежде чем идти сдаваться Рашид Измаил решил посмотреть, кто живет в его квартире. В глубине души он, конечно, надеялся найти каких-нибудь собственных потомков, праправнуков или, может быть, даже стариков внуков. Ведь когда он бежал из дома, Земфира была беременна.
Фонари почти погасли. На улице было много мусора и, чтобы все время не спотыкаться, Рашид двигался вдоль чуть тлеющих витрин. Нога побаливала, он уже окончательно убедился, что география города почти не переменилась, и хотел сесть в рейсовый электробус, когда на плечо ему легла тяжелая ладонь.
- Голова не болит? - спросил будто бы знакомый голос.
- Нет, не болит, - Рашид хотел обернуться, но рука, лежащая на его плече, не позволила этого. - А почему вы думаете, что у меня должна болеть голова? - спросил Рашид, осторожно нащупывая кобуру. - Чего вы хотите?
- Не поворачивайся, - попросил знакомый голос. - Сначала посмотри сюда.
Послушный чужой руке Рашид Измаил повернулся и оказался перед большим квадратным щитом. На щите фосфоресцировала неприятная белая надпись:
ВНИМАНИЕ! РОЗЫСК! КАЖДЫЙ ИЗ НИХ ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК! УВИДЕЛ - СООБЩИ!
Щит располагался между двух горящих витрин, и его можно было хорошо рассмотреть. Сверху донизу большой квадрат был усеян мелкими голографическими фото. Одно фото - одно лицо. Под фотографиями стояли имена и какие-то цифры, вероятно, год рождения и лагерный номер.
Всего мелких фотографий было пятьдесят пять, но были и две крупные в самом низу с пометкой:
ОСОБО ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК
Крупные фотографии не имели объема - обычные цветные карточки были забраны прозрачным пластиком. Сам того не желая, беглец из прошлого прочитал вслух:
- Рашид Аристархович Измаил - серийный убийца. Эрвин Каин - философ. С фотографии философа смотрело безучастное полное лицо, бросалась в глаза большая фиолетовая бородавка на левой щеке.
Никаких других пояснений, никаких цифр. Он всмотрелся в собственное фото. Только лицо, крупный план в фас. Глаза напряжены, щеки запали, к нижней губе прилепилась дымящаяся сигарета. Он понял: этот снимок был сделан сквозь ветровое стекло грузовика в тот самый момент, когда его нога надавила педаль, отправляя машину времени в будущее.
- Так что, не получится у тебя жить без головной боли, - сказал знакомый голос за спиной. - Они тебя даже расстреливать не станут. Усыпят и препарируют!
Недалеко по улице опять промчалась машина с мигалкой. Рашид обернулся. Он, наконец, припомнил, где слышал этот голос.
- Лопусов?
Капитан второй танковой бригады, поправил на себе каску с серебряным скошенным лбом, и указал на противоположную сторону улицы. Там покачивались призывно двери какого-то маленького кафе, и на неоновой вывеске - ретро, схематичный белый повар подбрасывал на схематичной красной сковородке схематичный коричневый бифштекс.
- Пойдем, выпьем чего-нибудь, - предложил капитан. - Пока я за тобой гнался, в горле пересохло. Нам нужно поговорить.
Хотя на улице было тепло, Рашид Измаил даже поежился от прохватившего его озноба. Все планы рухнули. Выбора не оставалось, и он последовал за капитаном. Когда Рашид толкнул легкую дверь кафе, красный повар сделал неловкое движение, и коричневый бифштекс полетел прямо ему под ноги. Он вспыхнул, ударившись об асфальт, и растворился в воздухе.

• ПРЕДЛОЖЕНИЯ
• купить интерактивный DVD
• заказать что-нибудь другое
• заказать музыкальный клип
• заказать музыку
• заказать сценарий
• поработать вместе
• задать вопрос
• написать письмо

вернуться к оглавлению