2
Дневник номер два начинался аккуратно переписанной молитвой. Так же как и дневник номер один, это была толстая очень красивая книжечка, переплетенная в ледерин. Дневник номер один был переплетен в белый ледерин, дневник номер два в черный. Предполагались всего три дневника. Он изготовил их сам, (он любил, сделать что-то красивое своими руками) толстенькие книжечки, величиной с ладонь, он даже обрезал их сам и по обрезу провел жидкой розовой краской. Книжечки, все три, были отделаны вплавленной серебряной лентой.
Дневник номер один заканчивался словами:
"В течение ближайшей недели я должен поверить в Бога! Если это не получится, я должен заставить себя! Если это не получится, лучше мне умереть. Войти в какой-нибудь православный собор и разбить там голову о грязный кафельный пол. Я должен принять Веру полно и искренне. Пока неясно, какую? Православие. Пусть моя вера будет по месту прописки, по ареалу проживания. Коли уж я родился в России — православное христианство. Хотя, необязательно так, пусть Рама Кришна, пусть это будут мормоны, хоть иудаизм, хоть ислам, все равно как принять Бога, но это уже насущная необходимость.
Сброшусь с колокольни через семь дней, если не поверю, а если на колокольню не проберусь, просто с крыши своего дома. Ключ от чердака у меня всегда в кармане".
Через неделю с переломами обеих ног он был доставлен в больницу. Прыжок с крыши головой вниз стоил всего-то двух месяцев койки и костылей, кости все-таки молодые, срослись мгновенно.
Дневник номер один он сжег под весенними звездами на куче мусора в глиняной яме за домом, он сделал это в подарок себе на шестнадцатилетие. Тогда же ночью в середине апреля за год до описываемых событий он сделал свою первую запись во втором дневнике. Крестился он, стоя на железных прокатных костылях, и это послужило началом, отправной точкой серии диких юношеских опытов над самим собой и над другими живыми людьми. Опыты окончились лишь с кремацией третьего красного дневника.
|
rus 
deu 
вернуться
к предыдущей
читать
следующую