ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

Не все могут всё, но многие.

А чего не могут многие - могут все.

Cнимаем кино. Играем в кино. Смотрим кино

RUS rus
DEUTSCH deu

Доброго времени суток

 
главная | новости | кино | театр | балет | телевидение | клуб | обсуждение | ссылки | галереи | видеоклипы| об авторах
       


Глава 17.

Против часовой стрелки

Не знаю, чего я опасался, но выходя из дома бросил отцовский Вальтер в дипломат и накрыл его газеткой. До троллейбусной остановки меньше тысячи шагов, но и их хватило, чтобы задохнуться. Моя белая рубашка пропиталась потом, на животе проступило мерзкое темное пятно, под мышками также образовались пятна. В мозгу вертелись злобные бессмысленные слова: «Кому пришло в голову хоронить этого негодяя в такую жару? От него и при жизни-то вони хватало... Кому пришло?..»

Прозрачный, как пересвеченный фотонегатив, город, казалось, заворачивается горячими кольцами. Колокола не утихали, и непонятно, собственный череп звенит от жары внутри, или это упорный звонарь дергает за свои веревки снаружи. В десять я был в редакции. Кивая во все стороны, прошел между столов, взял со стола Наташи Петровой пластмассовый стаканчик, проглотил остаток холодного кофе, подмигнул ей, и даже не постучав, ворвался в кабинет главного. Швырнув конверт с дискетой на стол Алексея Михайловича, я присел и повернулся лицом к шумящему вентилятору.

- Фашисты? - спросил Алесей Михайлович, вызывая мою статью на экран монитора.

- Они самые, родимые... - я никак не мог отдышаться.

- Это какие-то новые? - усомнился главный. - Не знаю я что-то этих, - он увеличил фотографию. - Где ты брал снимки? Ты уверен, что это свастика? Я понимаю, что концы против часовой повернуты. Но мало ли кому придет в голову повернуть концы? Сережа, я надеюсь, это проверенный материал? А то ведь так можно и пожелтеть! Понимаешь ли... - он улыбался, читая. - Читатель... Читатель нам верит... Мы, может, и продажная, но серьезная пресса. Без летающих тарелок.

- Свастика, свастика! - Пот на моем лице быстро подсыхал, - Можете не сомневаться! Не бойтесь, не пожелтеем!

Оба лифта не работали, я уже опаздывал и пришлось бежать по лестнице. Когда через двадцать минут, перекрестившись ,я вошел в позолоченные двери храма, колокола по всему городу смолкли, и это было оглушительно. Сделав несколько шагов, я не только оглох, но и ослеп. В верхние окна узкими полосами падало солнечное сияние, и в нем над головой кружились белокрылые ангелы и святые в раздутых темных плащах, внизу было так темно, что кафельного пола под ногами не видно. Будто нырнул в зеленоватую морскую воду и, переворачиваясь, пытаешься проследить за извивающимися в водорослях разноцветными рыбками.

- Сергей Варфоломеевич? - кто-то тронул меня за плечо, - Мы уже думали, не придете. А где же ваша сестра?

Пошатываясь и глотая ртом прохладный церковный воздух, пахнущий ладаном и дешевыми свечами, я повернулся. Между двух икон улыбалось бледное узкое лицо. Он был в черной военной форме, знаков отличия в темноте не разобрать, в руке он держал фуражку.

- Васнецов Павел Фомич, - шепотом представился он. - Пойдемте, пойдемте. - Он слегка подтолкнул меня, придавая правильное направление. Металлические пуговицы на его мундире блестели как белые звездочки. - Пойдемте, попрощаемся. Жаль, очень жаль, что Татьяна Варфоломеевна не смогла прийти. Мы должны быть на кладбище к часу, - он показал мне ручной хронометр. В выпуклом стекле отразился какой-то светлый лик. - А уже почти половина двенадцатого. Запаздываем.

В левом приделе храма был только один желтый объемистый гроб. Там стояли человек пятнадцать в такой же черной военной форме, и несколько женщин в черных платьях. В поисках мамочки я всмотрелся в одну из них, сквозь густую вуаль отчетливо проступали ярко накрашенные губы.

- Катерина Васильевна, - таким же тихим шепотом представилась она и указала на мертвеца, вокруг которого расхаживал тощенький неопрятный священник с кадилом. - Все уже простились. Идите, идите же, Сергей Варфоломеевич. Поцелуйте его, он ждет.

От отца совсем не пахло нефтью. От него исходил только острый запах консервантов. Здесь хорошо поработал бальзамировщик, и Варфоломей Трубник выглядел в гробу куда лучше, чем на скамеечке для задержанных в отделении милиции. Глаза уже свыклись с полутьмой, пот окончательно просох, и, целуя отца в теплые губы, я чувствовал себя уже вполне прилично. Мне даже захотелось протянуть руку и пощупать, что там в штанах у старого развратника, пришили ли товарищи по партии откушенный фрагмент? Но, конечно, я сдержался.

Гроб с телом шефа гестапо несли на плечах четыре молодых человека в отутюженных черных костюмах. По всей вероятности боевики русского СС. Наверное их легкомысленные шорты и красные свастики подразделения «тень» сочли не уместными в данной ситуации - начищенные ботинки, белые рубашки, какие-то совсем уж Кэгэбешные галстуки. Мощные ребята, тренированные, мускулатура видна даже сквозь двойной слой ткани. От них распространялся такой знакомый запах горной фиалки. Когда процессия вслед за гробом покинула храм, женская рука взяла меня под локоть. Громко ударил колокол.

- Какой был мужчина! - в шепоте женщины аромат дорогих духов и совсем немного смазочного оружейного масла. - Я знаю. Я была его любовницей...

Подали катафалк - длинная желтая машина со свеженарисованной красно-черной полосой на обоих боках вероятно еще недавно использовалась как свадебная. Вероятно еще вчера над ней бились в лихорадке воздушные шарики и шелковые ленты, а на капоте сидел розовый пупс. Тень этого пупса отпечаталась на краске - тень испарившегося младенца на стене после атомного взрыва.

Гроб загрузили. Желтый, он в ярком свете странно контрастировал с внутренней строгой отделкой машины. Обычного автобуса для публики не оказалось, вместо него подали четыре сверкающих Мерседеса. Павел Фомич забрался в катафалк и сел рядом с шофером. Он сделал мне приглашающий знак рукой.

- Хотите с отцом поехать? - спросила моя неожиданная спутница, и я поспешил распахнуть перед ней дверцу одного из Мерседесов. Я не хотел ехать с Варфоломеем Трубником в одной машине, даже если это был его последний путь.

В Мерседесы уместились не все. Когда мы отъехали, три фигуры в военной форме так и остались на мощеной площадке перед храмом. Я искал мамочку. Но Лидии Макаровны не было. Только, когда за окном поплыли знакомые надежные стены, когда сквозь зеленые ветви замелькали кресты и монументы, появился ее красный Фольксваген. Мамочка подрезала нашу машину и первой причалила на стоянке перед кладбищем. Выбравшись, я переложил дипломат в левую руку и помог выйти своей даме. Катерина Васильевна чуть приподняла вуаль.

- Спасибо. - В ее голосе было немного кокетства. - Не часто на похоронах обходительного кавалера встретишь!

Она демонстративно подхватила меня под локоть. Конечно, рубашка моя уже просохла, но все-таки я испытал неловкость за свой внешний вид. Мог бы костюм надеть ради такого случая. Мамочка смотрела на нас и улыбалась. Она смерила презрительным взглядом мою спутницу, фыркнула, развернулась и застучала каблучками. Даже не поздоровалась. В отличие от остальных женщин на ней не было траурного наряда: макси-юбка, темная кофточка, соломенная шляпа и узкие дымчатые очки. В руке она, как и обычно, держала зонтик.

 


prevвернуться к предыдущей
главе

home

вернуться к оглавлению

nextчитать следующую
главу
новости | фильмы | бесплатный просмотр| магазин | музыка| обсуждение | наши друзья | клипарты | об авторах | адрес
© A&R Studio 2005