49
Ник остановился. Они уже почти вышли к гостинице, оставалось еще метров триста. Из асфальта торчала вверх красная пластмассовая ручка. Пляжный зонтик воткнули прямо в развороченный асфальт и оставили. Он был сломан. Шевелились, как живые, тонкие металлические ребра спиц, шелестел оборванный капрон. Ник утер пот. Его опять замутило.
– Пойдем! – сказала Ли, глаза ее уже просохли, истерика не состоялась. – Нам нужно умыться!
Возле гостиницы стояли машины. Здесь суетились какие-то люди, но было тихо. Судя по всему, накануне в городе был небольшой бой, но город не очень пострадал. Гостиница стояла на месте, хотя несколько окон и были выбиты. В холле оказалось прохладно и совсем уже тихо.
Над стойкой дежурного висело стандартное объявление: « МЕСТ НЕТ » . Молодой человек, ему было лет шестнадцать, не больше, потрогал неаккуратно прилепленный к левой щеке крестообразный пластырь и, вероятно, не желая вступать в дискуссию, подвинул табличку.
– Может быть, пустите нас? – спросила Ли. – Хотя бы на сутки?
Молодой человек отрицательно качнул головой.
– Погоди, ма, – одной рукой пытаясь вытянуть из кармана необходимую зеленую купюру, Ник другой рукой постучал по стойке. – А скажите, здесь должна работать девушка, – он попытался припомнить имя, и не смог. В памяти возникли лишь вздувшиеся на полных ногах синие вены. – Лет двадцати... Администратор! – он все-таки вытащил бумажку и глупо протягивал ее через барьер. – Лет двадцати пяти...
– Нет, такая девушка больше здесь не работает! – сказал подросток и отвел глаза от предлагаемой банкноты. – Она уехала!
– Ну хотя бы на пару часов поспать? – сказала Ли.
– Нет, не могу!
– Но у вас же живут люди? – настаивала Ли.
– Живут только по путевкам. Мы больше не оформляем!
« Как же ее звали?.. – напряженно припоминал Ник, – Марина? Нет... Галя?.. Не вспомнить... Неужели, и ее, как Миру... Продадут? »
– Хорошо! – сдалась Ли, вынимая из пальцев Ника зеленую бумажку, перегибаясь через стойку и вкладывая ее в нагрудный карман на рубашке дежурного. – Мы оставим у вас только вещи, ладно?
Дежурный, криво улыбнулся.
– Камера хранения на автовокзале, – он вытянул за уголок десятидолларовую купюру и вернул ее Ли. – Другой нет. Автовокзал вчера разбомбили, но камера хранения там работает. Можете воспользоваться.
Трудно было решиться после прохладной полутьмы гостиничного холла сразу выйти на улицу в полуденное пекло. Дежурный не возражал, и они какое-то время провели в больших кожаных креслах. Ли предложила плюнуть на все, пойти и искупаться, а потом уже искать какой-то транспорт.
– Конечно, сначала нужно привести себя в порядок, – согласился Ник. – Не нужна нам эта гостиница. Нам нужны какие-нибудь билеты... На поезд, на самолет, на автобус – все равно. Только бы автобус шел в правильном направлении...
Авиакассы находились рядом с пляжем. Скорее всего кассы закрыты, но должен же кто-то торговать билетами с рук. Они вышли из гостиницы и направились в сторону пляжа. Людей на улице стало побольше. Появились вокруг и местные, и отдыхающие. Появилось много вооруженных людей. Воздух стал попрохладнее и наполнился влагой. Но до кассы они все-таки не дошли, на пути оказалось кафе с мутной стеклянной стеной. Сквозь стенку было видно море. Они устроились за маленьким столиком, и Ник показал подскочившему угрюмому официанту всю ту же десятидолларовую купюру. Официант кивнул, Ли продиктовала заказ. Никакого меню им не предлагали, просто она изложила в краткой форме все свои желания, а Ник похрустел зеленой купюрой, присовокупив к ней еще одну такого же достоинства.
Оказалось, что тошнота вовсе не прошла. Ник был не в состоянии проглотить даже маленький кусочек мяса. Мясо подали, острое, горячее, и от мяса неприятно пахло. Он вытащил дневник. Подвинув большую тарелку, раскрыл. Пока Ли ела, он сделал несколько записей.
Она подглядывала, но теперь это не смутило его. Он не хотел анализировать, он изложил факты, сухо, коротко, последовательно. Он сосредоточился, глядя на море. Море, гладкое, лежало за толстым стеклом кафе.
“Ночью на дом Арчила было совершено нападение, – написал Ник. – Все находящиеся в доме люди убиты. Я только не нашел трупа одной из девиц. Может быть, его утащили для каких-то своих целей местные жители. Оружие, привезенное на грузовике, похищено. Когда мы уходили, местные жители копали могилы. Нас никто не тронул. Не имея возможности продвигаться в нужном направлении, мы сели на первый попавшийся автобус и опять оказались в Очамчире. Автостанция разгромлена. В гостиницу больше никого не селят. На улицах много вооруженных людей. В одном месте я видел пулемет, установленный на крыше. Удивляет обилие туристов. Их, конечно, меньше, этих отдыхающих, меньше даже по сравнению с предыдущим разом, но их все-таки много. Они будто не видят ничего вокруг, среди этой войны, в своих широкополых шляпах и ярких халатиках, с полосатыми полотенцами на плечах они выглядят здесь, как минимум, странно... Возле гостиницы я видел воткнутый в асфальт сломанный пляжный зонтик. Этот зонтик поразил меня более остального. Наверное, он вызывает во мне ассоциации с несчастными питерскими шлюшками, так глупо убитыми в доме Арчила.”
– Все правильно... – сказала Ли, заглянув в записи. Он даже не попытался их прикрыть. – Именно так они выглядят – странно! – она держала в руке высокий стакан с томатным соком. – Знаешь, я тоже заметила этот зонтик! – она сделала большой глоток. – Почему-то в голове всегда застревает какой-то страшный мусор. А главное теряешь...
– Зонтик! – сказал Ник. – Да, конечно!..
Он перевернул страничку дневника и записал нарочно, чтобы Ли видела. Записал крупными печатными буквами:
“Погибло много женщин! Я их всех любил, кажется, я их всех успел полюбить. Даже эта девочка из гостиницы исчезла, даже каменная женщина, высеченная Александром, была разбита и брошена в воду! Все они погибли по моей вине, по крайней мере, не без моего участия! Я люблю свою мать. Только ее! Теперь только ее!”
– Это уже похоже на истерику! – сказала Ли. – Очень глупо! – лицо ее находилось в каких-то десяти сантиметрах от его лица. Волосы Ли растрепались и выглядели сальными, щеки блестели от пота, губы перепачканы немного томатным соком. – Прости меня, мальчик... Конечно, это я во всем виновата!..
– Ты этого хотела? – спросил он, закрывая дневник.
– Конечно нет! Разве можно такого хотеть?
– Значит, ты ошиблась?
– Не знаю.
– Ма, скажи... только правду... Скажешь правду?
– Хорошо, скажу правду.
– Ты хотела бы это повторить?
– Что повторить?...
– Прошлую ночь...
– Ты хочешь правду?
Он отвернулся, подтянул к себе рюкзак и убрал дневник. Вынул фотоаппарат и теперь медленно сдирал с него черный футляр.
– Ты можешь хотя бы сказать?
– Не знаю... Могу!
– Тогда скажи!
Ее лицо занимало всю площадь визира, только лицо будет на снимке от верхней части лба до верхней части подбородка. Жаль, что оптика не позволяет сфотографировать одни глаза. Ник подумал, что нужно нажать на затвор, когда она ответит.
– Ты не поймешь.
– Пойму, скажи.
Вздохнула, поправила волосы и исчезла из кадра.
– Я не смогу, наверное, от этого отказаться, и это беда!
Щелчок фотоаппарата зафиксировал только ее ухо и официанта со спины. Еще в кадре оказались двое отдыхающих, весело обсуждающих что-то за соседним столиком.
rus 
deu 
вернуться
к предыдущей
читать
следующую